Я открыла двери. В квартире было сумрачно — горела только одна лампа над кухонным столом да в незадернутое окно проникал свет фонаря. Мое сердце замерло — Ирга всегда любил, чтобы в доме было светло-светло, первым делом, возвращаясь, он зажигал все наши многочисленные лампы и лампочки.
Теперь же в полутемной квартире мой муж паковал вещи в большой чемодан. Длинная черная челка упала на глаза, но он ее не отбрасывал. Движения его были резкими.
Я привалилась к дверному косяку, не в силах сделать больше и шагу.
— Добрый вечер, — сказал некромант, не оборачиваясь.
— Ирга, я… — В горле у меня пересохло, пришлось сглотнуть.
— Я тебе ужин оставил в холодильном шкафу.
— Спасибо.
— Я ухожу, Ола. Наш брак был ошибкой.
— Ч… что? — В глазах потемнело. Я ослышалась, определенно ослышалась.
— Я ухожу от тебя, — повторил Ирга, все так же не глядя на меня.
— Ты… почему так внезапно? Прости меня, я не пришла на встречу, но у меня была уважительная причина, понимаешь, нас всех чуть не убили, там глава нашей гильдии, он хотел отобрать наш бизнес, и…
— Все это, несомненно, очень интересно. — Ирга открыл шкаф и стал проверять полки — методично, одну за другой. — Но этот инцидент только доказывает, как я ошибся.
— В чем?
— В нашем браке.
Я молчала, пытаясь уложить в голове новость и запомнить этот момент, когда рушилась моя жизнь. Этот момент был такой огромный, такой бесконечно длинный, что никак не мог там поместиться, и я не могла его осознать полностью. Казалось, что это шутка, жестокая шутка.
«Здравствуй, Ола, сегодня у тебя такой день. Сначала ты чуть не лишишься своего дела (и жизни), но справишься. А потом чуть не лишишься своей семьи (и тоже жизни), но тоже справишься».
Да, конечно, я могу все исправить, я сейчас подойду к Ирге, я его обниму, извинюсь, мы вместе пойдем к его строгому отцу, все наладится. Все наладится, разве может моя жизнь вот так внезапно развалиться?
— Ирга, — торопливо начала я, понимая, что сдвинуть меня с места сейчас не сможет даже сам Ёшка. Ужас, этот ужас я должна преодолеть, я должна…
— Ола, я не хочу, чтобы у моего ребенка не было матери, чтобы ее убили, когда она на работе, и чтобы он остался без нее! — Ирга скрылся в ванной, я перевела дух. Сейчас мы вместе поплачем, и все будет хорошо. Но муж вышел со своими гигиеническими принадлежностями в руке и кинул их в чемодан.
— Ирга, — с трудом произнесла я, пытаясь быть мудрой и рассудительной. — В тебе сейчас говорит обиженный ребенок. Да, ты пережил тяжелую потерю, но я же не боевой маг! Да, у меня бывают… неприятности на работе, но…
— Этих неприятностей, как и работы, слишком много!
— Ирга, любимый, ты сейчас говоришь словами отца, но ты же знал, на ком женился!
— Сегодня была важная встреча с моим отцом, где ты была?
Он не слышал меня, не слышал совершенно!
— Я… были обстоятельства.
— Я тебя предупредил, что отец хочет, чтобы мы приняли важное решение, мы вдвоем!
— Давай сейчас сядем рядом и примем, я же тут.
— Я уже его принял! — крикнул Ирга. — Я принял его тогда, когда ты в очередной раз сделала выбор, но выбрала не меня. И я выбрал! Я расстаюсь с тобой и уезжаю из Чистяково!
Он с силой захлопнул чемодан и затянул ремни.
— Ирга… — простонала я.
— И я не могу отделаться от мысли, — Ирга подошел к крючкам, где у нас висела верхняя одежда, и взял куртку, — что сегодня ты в очередной раз выбрала не меня, а Отто.
— Отто — мой партнер. Просто партнер по общему делу.
— А брак, Ола, это тоже партнерство. Только вкладывался в него я один. Я устал. Я очень устал.
— Знаю. — Я протянула руку, но Ирга ловко увернулся, наклонился, зашнуровывая сапоги. — Давай возьмем отпуск, проведем его вместе, поговорим…
— Поздно. Ты сделала выбор, я сделал свой. Сегодня, когда ты не пришла на встречу, ты разрушила все то, во что я верил! Я так хотел построить свою жизнь рядом с тобой, вот только… не получилось.
Ирга поднял голову и посмотрел на меня. В его голубых глазах плескалась боль и обида такой силы, что я вздрогнула, как от удара. Я не могла ничего сказать, я и дышала-то с трудом.
Муж поднял мою безвольную руку и снял с пальца обручальное кольцо. Даже когда мы расставались в прошлом, он этого не делал, что давало мне надежду. Тогда. А что остается мне сейчас?
Я вцепилась в его рубашку в последнем отчаянном жесте, но он аккуратно освободился — его собственные пальцы были ледяными, легонько оттолкнул меня, поднял чемодан и ушел.
Я осталась одна.
— Ольгерда! Ольгерда! — Я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной соседа. — Вам плохо? Может быть, вызвать из Управления Иргу?
Я потрясла головой, приходя в себя. Когда Ирга ушел, у меня подкосились ноги, и я просто съехала по косяку на пол, да так и осталась сидеть около распахнутой двери.
— Это просто слабость, — сказала я соседу. — Просто слабость…
Сосед, не слушая мои возражения, дотащил меня до кровати, подал воды и даже помог раздеться.
— У вас платье в крови, — сказал он. — И на руке через повязку кровь проступила.
— Ага, — сказала я равнодушно.
— Может, все-таки вызвать Иргу?
— Нет, он в курсе. Это работа у меня такая… Работа. Все в порядке.
Сосед, окинув меня диким взглядом, ушел. Я немного полежала на кровати, повернула голову — подушка Ирги выглядывала из-под покрывала. Я могла в точности сказать, в каком месте она осталась примятой еще после ночи.