Столица - Страница 40

— Артефакт забвения. Да, запрещенный к производству и продаже, но я так стар, что знаю, как его делать. Глупо не использовать свои познания на практике, верно? А вот этот конкретно настроен на вас, мои бывшие остроухие коллеги. Есть и для всех остальных, если вдруг родня начнет задавать вопросы, вы сможете на них правильно ответить…

— А зачем нужно было убийство? Неужели сразу нельзя было изменить нам память? — спросила я.

— Этот артефакт имеет некоторые… мм… побочные эффекты. Скорее всего, после него вы уже не сможете ничего написать, повреждения мозга — вещь опасная. А убийство… Теперь вы убедились, что я не отступлю. Итак, вы пишете отказы или мы начинаем ужасающую резню, учиненную злобными эльфами?

Громилы ухмыльнулись.

— Отпустите меня, — жалобно попросила я. — Пожалуйста. Мне на встречу к свекру нужно, если я не приду, то он мне еще одну резню устроит.

— Мне жаль, Ольгерда. Тебе стоило прислушаться к моему предупреждению вчера. Связываться с семьей Ирронто я не имею никакого желания. Да, я знаю, кто твой супруг. Никто не может упрекнуть меня в недальновидности. Я знаю все о ваших семьях, и никто, никто не сможет мне противостоять!

— Так если вы не хотите связываться, может, все же отпустите меня? — Жизнь научила, что нужно бороться до последнего.

Однако попытка не удалась. Август сочувственно вздохнул:

— Я бы отпустил, но вот жестокие эльфы… Наверное, твой труп будет обезображен, так они покажут ненависть к человеческим женщинам. Ну и добавят Ирронто злости. Вы еще молоды, а вот я знаю, на что способен разгневанный некромант.

Я перевела взгляд на эльфов. Они были бледные до синевы, у Халлонэля дрожали губы. Гномы пришибленно молчали. Нужно было что-то делать!

Я попробовала сформировать хоть одно боевое заклятие, но обнаружила, что моя магия не работает. Совсем. Это чувство было похоже на то, что я испытывала, трудясь над артефактами в последнее время, — энергия словно утекала в песок.

Август улыбнулся и покачал на ладони свою трость. Ее набалдашник пульсировал. Ничего себе! Он что, вытягивал всю нашу магическую энергию и копил ее у себя? Конечно, если предположить, что такой артефакт незаметно висел все это время около нашей калитки, становится понятно, почему мои артефакты переставали работать, едва их забирали клиенты. Вот же скотина, а я ночами над работой сидела и совсем в себе разуверилась!

Расчет Августа был верным — никто из нас, мирных ремесленников, не мог ему ничего противопоставить. Или отказываться от бизнеса и уезжать, страдая от провалов в памяти, или лежать с топориком в голове.

Да, обычные артефактники ничего не могли сделать. Но не я, разозленный специалист в начертательной магии, и не эльфы, потенциально владеющие многочисленными заклинаниями. Правда, ошеломленные происходящим остроухие сейчас мне не помощники. Надо бы как-то их расшевелить.

— Отказывайся от бизнеса, Отто, — сказала я, толкнув лучшего друга. — Бери бумагу и пиши отказ. И мне листочек прихвати. Да, нужно было оставаться дома и ухаживать за мужем.

Отто уставился на меня, издав какое-то бульканье.

— Слабое звено, — пробормотал его сосед слева, пожилой гном. — Поэтому и не связываюсь с людьми.

— Я полноправный партнер, — сказала я. — Ирга все равно хочет строить карьеру, а мне о детях пора подумать. Я отказываюсь от бизнеса.

— Ола! — дернул меня за руку Отто. — Ола, не нужно спешить!

— Почему не нужно? — удивился Август. — Девушка опаздывает на встречу со свекром.

— Возьми мне листочек бумаги, Отто, — процедила я, глядя в глаза лучшему другу. — Мне так страшно, что я даже встать со стула не могу.

Много лет мы работали вместе, и Отто приобрел умение читать мои мысли. Если и не четкие формулировки, то их направление он угадывал точно. Полугном кивнул и начал вставать.

— Стоп, стоп, сидите. Мы бумагу сейчас всем раздадим. Или кто-то хочет последовать за Танкредом? Лишиться имущества и обречь свою семью на нищету?

Артефактники молчали.

Один из громил обошел стол и каждому раздал листок бумаги и самую простую ручку, уже заправленную чернилами.

Я уставилась на листок. Как, спрашивается, я буду чертить, когда все на меня глазеют?

— Прав был Клакерсилэль, — сказала я громко. Эльф рядом перестал созерцать собственные переплетенные пальцы и взглянул на меня. — Украшения с платьем я не умею сочетать. Не нужно мне было идти в артефактники. У меня ведь душа совсем к другому лежит. К мужу-некроманту. Кладбищам, сексу на могилах, оргиям. — О, Силы Небесные, что я несу?! — Да, я самое слабое звено! Пишите давайте все, не задерживайте! Мне к свекру надо, у нас тройничок будет!

Все продолжали на меня таращиться, никто и не подумал ничего писать. Да, надо было другую тактику избрать, но от ужаса я уже ничего не соображала. Мне нужно было пять минут, чтобы по-быстрому начертить призыв кровожадного демона! Неужели никто не переключит на себя внимание? Не забьется в истерике, что у него бизнес отбирают!

— И вообще, — сказала я, ненавидя тупых гномов, продолжавших на меня смотреть в священном ужасе, — всегда мечтала сделать это.

Я поднялась — громилы беспокойно шевельнулись, — повернулась к Клакерсилэлю и поцеловала его в губы. Чуть отстранилась и шепнула, надеясь на острый эльфийский слух: «Помоги мне!» Эльф отмер, обнял меня и вернул поцелуй, да еще и со страстью.

О, проклятие! Надо было четче выражаться! Все-таки он в декольте смотрел, а не на ожерелье!

Я отодрала свои губы от эльфийских и скользнула к его уху, вроде как игриво покусывая мочку.